Australian and New Zealand Diocese (ROCOR)

Изменилась ли жизнь приходов Русской Православной Церкви Заграницей после подписания Акта о восстановлении канонического единства? Об этом беседа с митрополитом Восточно-Американским и Нью-Йоркским Иларионом.

Владыка, вот уже пять лет, как подписан Акт о восстановлении канонического единства Русской Православной Церкви и Русской Православной Церкви Заграницей, и вот уже три года, как вы – Предстоятель зарубежной Русской Православной Церкви. Изменилась ли жизнь православных за границей за годы в общении с Русской Православной Церковью?

– Воссоединение двух частей Русской Церкви – Заграницей и на Родине – это для нас величайшее благо. Потому что у нас сейчас Полнота в сослужении, в общении с епископатом Русской Поместной Церкви, с духовенством, которое посещает разные страны. Когда мы, епископы, священнослужители и миряне, приезжаем в Россию и другие страны, мы можем участвовать в Полноте церковного общения, посещать великие монастыри, святыни Русской Православной Церкви. Это дает нам духовную силу в нашей работе за границей: просвещение людей, окормление духовное и православное миссионерство.

– Владыка, вы родились в Северной Америке, в семье эмигрантов. А Ваши родители откуда были родом?

– Мои родители родом из Волынской области Украины. Но в тот период истории Волынская область входила в состав Польши, так что мои родители выехали за границу, в Канаду, из польского государства.

– А традиции церковные вашей семьи были православными? Все-таки Польша – страна католическая…

– Родители и все наши люди сохраняли Православную веру. Именно в тот период было движение по сохранению паствы на Волыни от вторжения каких-то других традиций.

В тот период люди, эмигрируя в Канаду, поселялись в совершенно необжитые лесные места. Но украинцы поселялись часто вместе и сохраняли общинную жизнь. В первую очередь, они основывали церковные общины, приходы, строили храмы. Жизнь в общине была вокруг храма, Церковь объединяла всех, утешала, укрепляла.

Хотя было тогда мало священников, приезжали они, может быть, только раз в два месяца, и в первые годы было очень тяжело, но все равно вера укрепляла людей.

– У многих иерархов путь в Церковь достаточно сложен, Вы изначально избрали церковный путь. Это был личный выбор или воля родителей?

– Я думаю, что Сам Господь так устроил. Мы жили в пустынном месте, у нас была ферма, и с детства я наблюдал красоту природы. И всегда приходила мысль: как это прекрасно все устроено, поэтому должен Господь существовать. Потом красота церковная, богослужебная красота, красота святых икон – все это так поразило меня благолепием, что душа загорелась, и желание стать священником появилось уже в юном возрасте.

– Был ли в вашей жизни человек, духовник, который указал путь Вашего подвига?

– Да. В моем детстве часто у нас служил архиепископ Пантелеимон, Правящий епископ Канады. Из-за недостатка священников он часто сам приезжал в нашу Свято-Троицкую церковь и совершал богослужения. Для меня он был примером и образцом церковного служения. И он благословил меня поступить в семинарию. Но, к сожалению, я тогда не имел возможности поступить; через некоторое время возможность появилась в другом месте. Это был Свято-Троицкий монастырь в центре штата Нью-Йорк – в Свято-Троицкую Духовную семинарию я поступил в 1967 году.

– Владыка, Вы уже три года несете миссию Предстоятеля. Как удается решать проблемы в Православной Церкви за рубежом, какая из них наиболее трудна сейчас?

– Церковная жизнь сложная, и проблемы, что мы сами не можем разрешить, пытаемся преодолеть всегда через молитву, через прошение, чтобы Господь помог. Важные вопросы церковные решаем на заседаниях Архиерейского Синода, через Архиерейские Соборы, которые собираются каждые два-три года.

– Акт воссоединения Церквей не всеми православными за рубежом принят. Проблема раскола – как остро она сейчас стоит?

– Должен сказать, что небольшое число священнослужителей-либералов не приняло этот акт. Есть верующие, который сначала уклонились, но потом вернулись к единству. Мы очень опечалены, что есть священники, которые не поняли важности церковного единства. Кто-то по неведению, будучи изолированы, например, в Южной Америке. Или от какой-то обиды.

– А с чем связана эта обида?

– Думаю, положение в Южной Америке, например, было очень трудным. Там долгое время не было Архиерейского окормления, и люди жили старыми понятиями. Они не могли увидеть, что в России Церковь возрождается, что есть полная свобода, что правительство не гонит Церковь, а, наоборот, помогает восстановить храмы, монастыри. Некоторые дезинформированы.

– В интернете очень много противоречивой информации об оценках вашей деятельности священниками, представителями Церкви в Южно-Американской епархии и мирянами за рубежом. По их мнению, ваша позиция как Первоиерарха Русской Православной Церкви Заграницей не самостоятельна, слишком зависима, может быть, от взаимоотношений с Русской Православной Церковью. Как они считают, Предстоятель Церкви Зарубежной должен быть более жестким. Насколько Предстоятель Церкви Зарубежной должен быть твердым в своих действиях? И в чем твердость должна проявляться?

– Я думаю, они недовольны тем, что мы, архиереи, в Полноте своей постановили, что пришло время воссоединиться с Матерью-Церковью, с Полнотой Русской Поместной Церкви. Они надеялись, что мы не будем вступать на путь единства, а останемся отдельно, как это было последние семьдесят лет. Но это была вынужденная изоляция для защиты церковных интересов, для защиты духовной паствы. Но когда предложение о воссоединении поступило, мы решили соборно. Грех по личным каким-то причинам отсекать себя от единства церковного.

– Изменилась ли жизнь приходов Русской Православной Церкви за рубежом после воссоединения?

– Мне кажется, наша приходская жизнь остается такой же, но эмиграция людей из России и других стран для нас очень большая поддержка, ведь наши приходы пополнились во многих местах.

Вообще, наша приходская жизнь отличается от жизни в России, потому что мы живем среди иноверных, неправославных людей. Наши церковные общины – как оазисы на чужой земле, они поддерживают людей, которые очень часто за границей чувствуют себя потерянными.

Еще одно отличие нашей приходской жизни – у нас меньше людей в приходе, священник знает почти всех своих прихожан. Значит, есть больший контакт священнослужителей с паствой. И не только священника на приходе, но и Архиерея. Это очень укрепляет внутреннее единство верующих с Архиереем и священниками. Поэтому у нас больше сплоченность. Обязательно совместное чаепитие после богослужения во многих приходах,что сближает людей, все знакомятся друг с другом, находят общие темы разговора, и так рождаются общие проекты собраний, съездов, культурных мероприятий.

– На ваш взгляд, нужны ли какие-то внешние, инициированные не иерархами, реформы церковной жизни?

– Думаю, что реформ особых не нужно, а нужно укрепление церковной жизни. Во-первых, катехизация верующих при каждом приходе – нужно давать не только детское церковное образование, но и взрослых учить. В нашем случае мы должны обратить особое внимание на людей внешних, в каждой стране мы должны открывать двери в Церковь для инославных, особенно в Америке, где очень много эмигрантов и инославные американцы находят Православие именно через наши храмы, через чтение духовной литературы на английском, французском или другом языке.

– В Русской Православной Церкви активно обсуждается возможность перевода богослужений на русский язык, чтобы привлечь больше людей, чтобы все православные россияне, которые уже долгое время ходят в храм, понимали, что читается и о чем говорится на богослужении. Ваше отношение к этому?

– У нас другое положение. Молодежь учится в университетах, школах, владеет местным языком, поэтому нам часто нужно употреблять в храме и английский язык, и другой местный язык совместно с церковно-славянским. У нас читаются и Евангелие, и Апостол на двух языках. Что касается церковно-славянского языка, думаю, нужно было бы некоторые выражения приблизить к современному русскому языку. Но переход на русский язык может вызвать возражение и негодование многих людей. Поэтому это дело соборное.

– Божией помощи в Вашем служении, просим Ваших молитв; спасибо за интервью.

– Храни вас Господь.

С митрополитом Иларионом
беседовал Олег Петров

8 марта 2012 г.  

http://www.pravoslavie.ru/